Тоскливое, тёмное небо вздохнуло, зябко поёжилось и, укрывшись шалью облаков, сквозь прозрачные занавески заглянуло в комнату.
Девочка выглядит больной, о чём-то тревожится, никак не хочет засыпать. На край кровати садится отец, смотрит на небо, на девочку…
-Хочешь, расскажу тебе сказку?
Девочка качает головой.
-Это не простая сказка, вот увидишь.
-Страшная?
-Нет, не страшная. Просто особенная.
-А о ком?
-Обо мне.
Мне было двадцать, когда началась эта история. В два раза больше чем тебе сейчас.
Я был тогда замкнутым, избегал других людей, думая, что все они жестоки или просто равнодушны. Я никому не доверял и за годы по кирпичику выстроил вокруг себя каменную стену, через которую не видел и не слышал других, даже мир вокруг казался бледным и бессмысленным. Всё, что было мне интересно — было во мне.
И вот однажды родители отправили меня в далёкую-далёкую деревню, к родственникам наших знакомых, надеясь, что добрые люди и отдых на природе чем-то мне помогут.
-Слушай, парень, не очень то тебе хочется туда ехать, а?
Дорога уже несколько часов как перестала быть тем по чему вообще можно «ехать» — стиральная доска в целях маскировки прикрытая тонким слоем серой пыли.
-Места тут, правду сказать, глухие… — не унимался водитель, — да-а-а… зато гляди, красота то какая!
И правда. Дорога, дорога и дорога. Незабываемые впечатления.
-Да ладно тебе, всего то месяц погостишь…у хороших людей. Да и не деревенские они, года три назад приехали, да так тут и остались. Дом у них такой светлый, уютный. И дочка — ну просто ангел, я то знаю… давно сюда продукты из города вожу.
Как-то незаметно дорога перестала бросаться под колёса нашему катафалку.
-Приехали, говорю! Вон туда — по тропинке лесом минут пять и увидишь их дом. У самой реки — не ошибёшься. Эй! Сумку возьми!
Вот так: с отрешённым лицом и тушёнкой наперевес я впервые зашагал по дороге, которая годы спустя снилась мне ночами.
Их было трое: муж, жена и дочь — девочка лет двенадцати. Дом стоял на берегу реки, и окна его были расположены так, что утром солнце, поднимаясь над лесом, заливало всё внутри, каждый угол, каждую щёлочку.
Девочку звали Солли. Это имя означает «солнечный свет». Она и была похожа на солнце — как будто однажды утром, войдя в этот дом, оно не захотело уходить … и стало Солли.
Глаза у неё были весёлые, внимательные, волосы светлые-светлые, как у тебя.
Она верила в то, во что я не мог и не хотел — в доброту людей, в то, что эта доброта и свет в каждом сильнее всего прочего. В то, что жить нужно радостно и с открытым сердцем – тогда и счастье не покинет, а настоящая вера выдержит любые испытания.
В комнате Солли всегда, даже ночью перед маленькой иконкой горела свеча.
Каждый вечер, перед сном она несколько минут молча смотрела на свечу, и я гадал «о чём она думает?»
Каждое утро она вставала раньше всех и тайком приносила еду старому пьянице, жившему в соседнем разваливающемся домишке.
-Солли!
Она сидела на берегу реки, глядя вниз.
Я подошёл и сел рядом.
-Смотри. — она бросила в воду маленький голубой цветок, он кружась опустился на воду и поплыл среди бликов и веточек.
-Ничего особенного не вижу — цветок в реке.
-Ты смотришь внутрь себя, а не на цветок – поэтому не видишь. Ты забыл, что есть что-то кроме тебя, что-то большее, чем ты сам.
-Например?
-Всё это — Солли бросила в воду ещё один цветок, подставила солнцу щёки, — Всё что вокруг. Цветы, река…люди!
-Ты так веришь в людей и их доброту, потому что никогда не встречалась с жестокостью, Солли.
Девочка помолчала и спустя минуту ответила:
-Мама как-то рассказывала:
«Давным-давно, когда солнце ещё было богом, каждый мужчина становился воином, а каждая женщина — женой. Чтоб жён было больше чем вдов, а сыновей — больше чем сирот, каждый воин должен был быть уверен в прочности своего меча. Новые клинки непременно подвергались испытанию: каждый из них сгибали до определённого предела. Многие не выдерживали и ломались, но те что выпрямлялись не знали равных в бою.»
Думаю так и вера – если она настоящая, то выдержит любые испытания.
Я устало вздохнул.
-Ну давай проверим.
-Как?
-Каждый год в этот день, если будешь по прежнему верить, бросай в воду эти голубые цветочки. Однажды я приеду, и если ты всё ещё будешь их бросать – я поверю тоже.
-Я буду. Только…приезжай.
Так, ничему не научившись, кроме как полоть грядки, я прожил у них месяц. И уехал, когда представилась возможность.
Ещё десять лет я жил в своём одиночестве, не вспоминая ни о Солли, ни о её цветах.
Но однажды утром, когда солнечные лучи проникли в мою комнату, я вдруг почувствовал … стук.
Не услышал, а именно почувствовал. Как будто я был заперт в тёмной комнате и маленькие, детские кулачки настойчиво стучали в дверь.
Я шёл по городу. Просто гулял. Впервые за много лет.
И увидел как женщина пытается выйти из автобуса, сжимая в руках корзинку с маленьким ребёнком.
Она не могла выйти вместе с корзинкой. Один из мужчин, оставшихся в автобусе протянул руки желая помочь ей – подержать корзинку и подать когда женщина выйдет.
Она улыбнулась и протянула ему ребёнка. Легко, ни секунды не сомневаясь, доверила незнакомому человеку самое дорогое в жизни…
Не знаю почему, но что-то тронуло меня в этой сценке… и стук стал настойчивее. Невольно я замечал, как что-то внутри меня отзывается на этот стук, ломает мои стены изнутри.
Долго-долго ещё я ходил по городу, смотрел на людей, едва справляясь с желанием потрогать – чтобы убедиться, что всё это настоящее.
Спустя полгода я был совсем другим.
Стали яркими краски и звуки, радостными самые простые вещи — казалось, что мир изменился, но на самом деле изменился я сам.
Оставалось последнее – найти Солли.
Убедиться что она по прежнему бросает цветы в воду – и поверить в чудо.
-И что? Она бросала, да?
Я с трудом нашёл человека, который мог бы отвезти меня в ту деревню, и с быстро-быстро бьющимся сердцем, по дороге попросил его рассказать, что стало с Солли и её родителями.
И узнал что они переехали в деревню потому что мать Солли была тяжело больна, через несколько лет после моего отъезда она умерла. Отец не на долго пережил её, и Солли осталась одна.
Их жом сожгли, боясь что болезнь от которой умерли двое человек – заразна, а саму девочку отдали на попечение тому старому пьянице, которого она подкармливала – больше никто не захотел заботиться о ней.
Он бил Солли, об этом знали, но не вмешивались. Однажды она заболела, а когда поправилась была слепа.
Как во сне я прошёл по той самой тропинке через лес, но не увидел их дома.
Избушка старика стояла как и раньше – неподалёку, тоже у самой воды. Я увидел Солли ещё издалека – она стояла у реки, рядом толпились люди.
-Солли! Это я. Ты помнишь? Я обещал что приеду.
Она держала в руках маленькие голубые цветы, как будто не решалась подойти ближе и бросить их в воду.
-Скажи…
-Что?
-Люди… я чувствую что они там. Что они делают? Мне кажется они что-то бросают в воду.. наверное камни… но я не слышу плеска.
Медленно, я подошёл к берегу, посмотрел вниз… и увидел то, чего всё это время не могла видеть Солли.
Но во что верила, несмотря ни на что. Даже теперь…
По воде, среди солнечных бликов и веточек плыли десятки маленьких голубых цветов.
Они бросали в воду те же голубые цветы. Уже много лет она, не зная об этом, была не одна. Я взял букетик из её рук и тоже бросил в воду.
Это невероятно красиво – голубые лепестки на золотистой воде, и как я раньше этого не замечал…
Настоящая вера и любовь выдержат любые испытания, они и путь к счастью и само счастье.
-Вот такая сказка. Понравилась?
-Да! Это правда о тебе?
-Правда. Обо мне. И о твоей маме. Засыпай.
Она улыбается, и закрывает глаза.
Серо-шёлковое, всё в тоненьких складочках облаков небо наклоняется, и, щекоча ресницы, целует девочку в опущенные веки.
А вас когда-нибудь целовало небо?
